Н аибольшего расцвета Псково-Печерская обитель достигла при своем постриженнике Корнилии, избранном во игуменство настоятелем монастыря в 1529 году.
Уже в возрасте 28 лет преподобный Корнилий оказался достойным такого избрания, уже тогда ему было по плечу бремя большой ответственности перед Богом и людьми.
О родителях преподобного Корнилия известно мало. Звали их Стефан и Мария. Жили они в Пскове и были знатными людьми. И так как Богом избранного отрока с ранних лет влекла к себе духовная жизнь, они поместили его на учебу в Мирожский монастырь .
Закончив ученье, вернулся Корнилий в дом к своей матери. Как и прежде, был он далек от мирской суеты. Пребывание в Мирожском монастыре еще более утвердило его призвание к духовной жизни. Чувство влечения к иноческой жизни пробуждалось в нем со всей полнотой и ждало лишь удобного случая для своего проявления, который и не замедлил представиться.
Государев дьяк Мисюрь Мунехин в то время стал часто ездить в маленькую Печерскую обитель, затерянную среди лесов, которая была беднее любого псковского погоста, и всячески помогал ей. Зная о возникшем у Корнилия сильном желании посетить Псково-Печерскую обитель, Мисюрь Мунехин собирался захватить Корнилия с матерью при своей ближайшей поездке в монастырь.
Это первое пребывание в Псково-Печерской обители окончательно решило судьбу преподобного Корнилия. Он навсегда ушел из родного дома в Пскове и принял иноческий образ в Псково-Печерском монастыре. Здесь Корнилий поселился в убогой келье, спал на досках, покрытых сермягой, вел строгую жизнь. Все свое время он посвящал полезному труду и молитве.
В 1529 году Корнилий, служивший образцовым примером богоугодной жизни, был возведен в сан игумена и избран настоятелем монастыря.
Игумен Корнилий строго осуществлял монашеское общежитие. Он сильной рукой защищал монастырь от величайшего зла русской монастырской жизни того времени - так называемых “вкладчиков”, т.е. мирян, приносивших богатые пожертвования в пользу обители, затем поселявшихся в ней с принятием монашеских обетов или отказом от их исполнения. Бывали случаи, что лица, внесшие богатый вклад в монастырь и принявшие монашество, считали для себя необязательным выполнение монашеских правил.
Полный христианской любви к ближним и к братии обители, Корнилий подавал им пример истинного подвижничества не только словом, но и делом. Число братии при Корнилии увеличилось от 15 до 200 человек. Это количество насельников монастыря не было превышено ни при одном из последующих настоятелей.
Свои заботы о благочестии и спасении преподобный Корнилий не ограничивал стенами обители, но распространял их далеко за ее пределы.
С начала игуменства преподобного Корнилия усиливается проповедь христианства среди жившей вокруг монастыря чуди, современных нам сету. Игумен Корнилий распространил Православие среди эстов и сету, заботился о просвещении и благоустройстве их жизни, наделял их землей и защищал от врагов.
Стараясь помочь всем обездоленным, блаженный Корнилий хлопотал в Москве о закреплении за монастырем свободных земель и заселял эту землю бедняками. И местное население - сету, темные язычники, были обращены в христианство в этой славной обители ее мудрым игуменом (В. Синайский. Псково-Печерский монастырь. Рига, 1929).
С 1558 года поле деятельности блаженного Корнилия расширилось в связи с тем, что Иван Грозный начал войну с ливонскими немцами, образовавшими после своего утверждения в Лифляндии Ливонский рыцарский орден - полудуховное, полувоенное общество, стремившееся низложить Православие. Настоятель Псково-Печерского монастыря не остался в стороне от текущих событий. Он принял самое деятельное участие в оказании помощи Отчизне. В качестве миссионера преподобный Корнилий шел в завоеванные города, проповедовал там христианство силою слова и примера, строил храмы.
Ревностный распространитель Православия доходил даже до Нового городка (Нейгаузена), лежавшего уже за пределами Русской земли, обращал к православной вере и крестил многих лифляндских туземцев этого городка. Пришедшие русские мирно уживались с эстами, ливами и другими финскими племенами. Народы эти, не видя притеснений со стороны пришельцев, мало-помалу перенимали их образ жизни, обычаи и нравы. Они не могли не видеть превосходства Православия над своими темными языческими верованиями. Этому немало способствовала миссионерская деятельность преподобного Корнилия и благоустроенная его неусыпными трудами Печерская обитель с ее святынями.
Очень много способствовали обращению в Православие и чудеса, источаемые главной святыней обители - иконой Успения Божией Матери.
В 1560 году игумен стал орудием дивного дела Божия на радость Православию и на посрамление его врагов. Царские воеводы осаждали город Феллин. В праздник Успения Божией Матери Корнилий послал им просфору и святую воду. Лишь только прибыл в русское войско посланный от преподобного с его благословением, как от русских ядер вспыхнул пожар в осажденном городе.
Снаряды и весь запас хлеба у неприятеля были истреблены этим пожаром. Это заставило немцев сдать город русским воеводам, которые в благодарность за чудесную помощь прислали в обитель взятый в Феллине колокол (“Преподобный Корнилий Печерский”. - М., 1909, с.20-21).
Преподобный Корнилий щедрой рукой раздавал пострадавшим во время войны эстам пособия из монастырских запасов. Искалеченных мечами и пушечным свинцом иноки лечили и кормили из благочестия. С полей они несли тяжелые дубовые гробы-колоды, копали последние убежища, вмуровывали гробовые камни в стены и вписывали в синодик имена...
Несмотря на свою занятость после своего назначения игуменом, преподобный Корнилий находил время и для литературной работы. В 1531 году в окончательной редакции вышел его труд под названием “Повесть о начале Печерского монастыря...” Непосредственным поводом к написанию “Повести...” послужило распространение ложных слухов о происхождении монастыря. В связи с этим выявилась необходимость дать точное описание начальных событий печерской жизни, на что и указывает сам игумен Корнилий: “По благословению отец, иже прежде мене бывших зде игумена и священноинока Дорофея и Герасима, иже быща в та лета, яже строися новый сей монастырь, по совету и проразсуждением всех яже о Христе братиа нашеа повелело бысть мне худому и грешному написати сиа, помыслившим о сем им и рекшим яко не лепо есть Пречистыа Богородица чудесем и явления сего святаго места к перваго началника глаголатися от неких человек, - ов сице и инже инако”.
Преподобный Корнилий описал в своей работе крупные перемены в устройстве монастыря, монастырский быт, охарактеризовал деятельность своих предшественников. Его труд отличается хронологической точностью приводимых данных.
Игумен Корнилий и старец Вассиан были для 16-го столетия удивительно культурными людьми, большими знатоками и любителями книг. В монастыре была собрана солидная для того времени библиотека, непрестанно пополнявшаяся.
Уже к первой половине XVI века в нем была создана настоящая книжно-литературная школа, задачами которой являлись сбор рукописей богослужебного, светского и житейского характера, розыск разного рода богослужебных книг, уставов и т. п.
В задачи этой школы входили также сбор старинных актов, касающихся истории Пскова и его обители, переписка их в особые сборники, составление и переделка монастырских новостей, посланий, поучений и главное - ведение летописи.
Кроме того, известно, что игумен Корнилий завел большой монастырский “Синодик” для поминовения усопших братий, а также усопших благотворителей обители, что свидетельствует о понимании им долга признательности за все, сделанное для обители. Он начал вести “Кормовую книгу” с 1558 года, “Описание монастыря”, а также составил “Описание чудес Печерской иконы Богоматери”.
Другим делом усердия преподобного Корнилия было основание в 1538 году во Пскове, на Усохе, подворья для монастыря с каменной церковью в честь Божией Матери “Одигитрия”. При нем был устроен дом для служащих в новом храме и для приходящих из монастыря в город по каким-либо делам. Печерское подворье было основано для принятия святых икон из Псково-Печерского монастыря, приносимых с крестным ходом в город.
Затем игумен Корнилий занялся строительством в самом монастыре. Он перенес деревянную церковь во имя Сорока мучеников Севастийских, построенную при игумене Дорофее, за монастырскую ограду, на приезжий монастырский двор в Печерском посаде, где она стоит и ныне. На этом же дворе находилась часовня во имя великомученицы Варвары, а также помещение для остановки царя на случай его приезда.
На освободившемся месте в обители преподобный Корнилий в 1541 году поставил церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы . Он расширил и украсил монастырь и главный храм его - Успенскую церковь . Распространил и прокопал далее монастырские пещеры, как свидетельствует надпись на его гробе.
Для обращенных им в христианскую веру многих жителей - “чуди” соседнего города Нейгаузена он принял на себя труд по постройке православного храма в этом городке. Кроме того, преподобный Корнилий построил еще две церкви в Эстонии для вновь обращенных: Троицкую церковь в Агареве у озера Ахеро в Валгском уезде и церковь Рождества Христова в Топине Нейгаузенского прихода, а также некоторые другие. Построенные церкви блаженный Корнилий снабдил причтом, а также обеспечил церковной утварью и содержанием. Но вскоре после неудачного окончания для России Ливонской войны и окатоличения поляками Лифляндии храмы эти были разрушены немецкими рыцарями.
Следует отметить, что в период своего правления монастырем преподобный Корнилий учредил при обители иконописную мастерскую (а также столярную, кузнечную, керамическую и другие хозяйственные мастерские), задачей которой являлось распространение икон среди новообращенных - жителей этого края.
“Будучи строгим монахом, преподобный Корнилий был и великим патриотом Русской земли и искренним сторонником общественно-политических интересов Московского государства” (Архимандрит Августин. Псково-Печерский монастырь. “ЖМП”, 1956, № 12, с. 30).
Для отвращения бедствий, грозивших Псково-Печерской обители, игумен Корнилий решил построить вокруг монастыря большую каменную ограду. И вот во время семилетней войны Ивана Грозного с Ливонией (1558-1565) преподобный Корнилий воздвиг вокруг всего монастыря массивную каменную стену (из плит) высотой в 5 арш., длиной в 380 сажен, а шириной более 2 аршин.
В результате возведения каменной ограды обитель превратилась в грандиозное оборонительное сооружение. Его могучие стены строились при непосредственном участии царского военачальника Павла Петровича Заболоцкого (впоследствии инока Пафнутия).
Преподобный Корнилий хорошо знал, что одних башен и стен недостаточно для защиты от врага. Поэтому, когда была закончена постройка каменной стены, над Святыми воротами игумен Корнилий по собственному проекту построил каменную церковь во имя Святителя Николая Чудотворца (1565 год) и тем самым поручил этому истинному защитнику чистоты веры христианской охранять православную обитель на границе с враждебными Православию народами.
Под каменное крыльцо храма было сложено оружие для защиты Николы “Ратного”, выполненного в виде прекрасной деревянной статуи. В правой руке святой Никола держал меч, а в левой - детинец (кремль) с храмом.
Последующие события показали мудрую прозорливость преподобного Корнилия. Через десять лет после его кончины выстроенные им стены увидели врага. Несмотря на сильный натиск неприятеля, монастырь устоял.
Более 150 лет со времени своего основания служили стены монастыря - до заключения Ништадтского мира в 1721 году, положившего конец воинской деятельности обители. По заключенному тогда договору к России навсегда отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии, Выборгский округ и некоторые острова. Псково-Печерский монастырь оказался вдали от границ, вдали от опасности, не стало необходимости вооружать эту крепость.
За свою ревность к славе святой обители и к благу ближних, за то постоянное и неутомимое усердие, с каким игумен Корнилий совершал дело Божие, он много пострадал от клеветников.
Вот что записано о мученической кончине преподобного игумена Корнилия в летописи XVII века, составленной иеродиаконом Питиримом и являющейся первоисточником наших сведений: “Сей достоблаженный игумен Корнилий I на игуменстве 41 год и 2 месяца поживе; он постническим и святым житием не точию мнихом бе образ ко спасению, но и люди Нова града Ливонского (Нейгаузена), “чудь” называемая, христианской вере научи и святым крещением просвети и клирики устроя, во время же бывших потом на земли России мятежей много злая пострада и, наконец, от тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище, в лето 1570 февраля в 20-й день на 69 году от рождения своего".
В одной древней рукописи, хранящейся в библиотеке Троице-Сергиевской Лавры (Устрялов И. Сказания кн. Курбского, изд. II. - СПб., 1842; “Синодик”, с. 422; Описание... с. 53), написано, что, когда игумен Корнилий вышел за монастырские ворота навстречу государю с крестом, царь, заранее разгневанный на него, своей рукой ссек ему голову, но тотчас же раскаялся и, подняв тело его, на своих руках понес его в монастырь. Обагренная кровью преподобного Корнилия дорожка, по которой царь нес безжизненное тело к церкви Успения, в память этого события названа “Кровавым путем”.
Свидетельством раскаяния царя Иоанна Васильевича служат щедрые пожертвования Псково-Печерскому монастырю, сделанные им после кончины Корнилия и, как утверждают, именно в память этого мученика. Он оказал обители много благодеяний и много способствовал украшению ее, наградил селами, золотом, разными книгами и многими другими потребными вещами, а из собственных его царских вещей в память оставил цепь золотую, в коей 19 звеньев золотых, монет весом 42 золотника, нож, вилку и ложку в серебряной оправе, орчаг седельный, трубу военную и денежный кошелек, два ковша серебряных весом оба 1 фунт и 87 золотников.
Царь приказал вписать в синодик имена опальных людей, ручным усечением конец принявших, сожженных, из пищалей простреленных, имена коих знал один Господь. Из Псково-Печерского монастыря были вписаны игумен Корнилий и старец Вассиан . Имя игумена Корнилия было отмечено также и в царском синодике.
В монастырской повести о причинах мученической кончины преподобного Корнилия ничего не сообщается. В народе распространено предание о том, что это произошло за самовольное построение вокруг монастыря каменной ограды. Но вряд ли игумен Корнилий строил ее без ведома царя. Вероятно, что Грозный велел ему соорудить небольшую стену, а увидев надежную каменную крепость, разгневался и заподозрил измену.
Тело игумена Корнилия было положено тогда в стене “Богом зданной пещеры”, вместе с его предшественниками, где пребывало 120 лет невредимо. В 1690 году Маркеллом, митрополитом Псковским и Изборским, со священным собором, мощи преподобного Корнилия, “аки сокровище драгоценное”, были перенесены из пещеры в соборную Успенскую церковь и поставлены в новом гробе в стене. В 1872 году, декабря 17 дня, при настоятеле монастыря епископе Псковском и Порховском Павле честные мощи с прежним гробом были переложены в новоустроенную медно-посеребренную раку, а в 1892 году, в третий раз, были переложены во вновь устроенную более благолепную медно-посеребренную раку, тщанием тогдашнего настоятеля архимандрита Иннокентия.
Подводя итог обширной деятельности самого выдающегося игумена в истории Псково-Печерской обители, можно в заключение сказать, что Корнилий был поистине для Псково-Печерского монастыря тем, чем Феодосий для Киево-Печерского монастыря. Оба были подлинными основателями своих монастырей и первыми основателями их как монастырей деятельных.
Преподобный Корнилий много послужил возрождению Псково-Печерской обители. Его управление возвысило значение монастыря и как оплота славянства перед тевтонской силой, и как рассадника христианского просвещения. О памяти игумена Корнилия “из рода в род” поет “Корнилиевский” колокол, который “делаша мастеры псковичи”.
Святость его не замедляет проявляться по отношению ко всем скорбящим, прибегающим к раке его мощей с верою и любовию. Всем им он приносит утешение.
Святый преподобномучениче Корнилие! Моли Бога о нас!
August 2nd, 2013
защищенная от возмездий молний
,
грома и пожаров
Н.Б. Ярославова-Чистякова
2 августа 2013 года - день пророка Илии
Полный текст с иллюстрациями по ссылке http://yaroslavova.ru/main.mhtml?Part=17&PubID=868
2 августа - день Ильи Пророка. Молиться этому Ветхозаветному праведнику призывал Корнилий Крыпецкий, предсказавший падение монархии Романовых в России («Откровение» Корнилия Крыпецкого о русском царе»
)
Посмертное почитание старца Корнилия Крыпецкого в народе связано с тем, что неумолимо и скоро исполнялись его предсказания. Одно из них о Первой Мировой войне. А причину этой войны Корнилий Крыпецкий назвал такую: «Свои своя не познаша»… Т.е. немцы, русские и пруссы, забывшие об общем корне, начнут, по сути, родственную войну, и «свои на своих пойдут».
Признаки великих бедствий России старец Корнилий Крыпецкий видел в нетрезвости народа. Т.е. нетрезвость народа была для него признаком и следствием того, что на Руси нет хорошего хозяина, но - не наоборот. И потому, часто юродствуя, он притворялся пьяным. Так делали и пророки, ещё в дохристианские времена, к каковым относится и время жизни пророка Илии («О Пророках, спасающих Народы «от поядания друг друга», Богатых - от разорения, Власть - от осмеяния»
).
Не пил, а пьяный - говорили про Корнилия. А ведь и русский народ сейчас не столько пьет, сколько «пьяный» и «нетрезвый». Особо прозорлив был Корнилий Крыпецкий в предсказании возмездий в виде ударов молний и пожаров, что как раз и является вотчиной Ильи Громовника:
«Грозное знамение в Уделе Николая Чудотворца: смерть от мобильных телефонов и проклятье Диомида»
;
«ЯР-ЖАР загнал «Московский Вавилон» к Богородице, избравшей Питер»
Молнии, как объект своих исследований, выбрал и первый русский академик Михаил Ломоносов, создавший «громовую машину» вместе с академиком Рихманом, погибшим во время научных наблюдений от «огненного шара». Самого Ломоносова спасли, видимо, жена и дочь, на коленях умолявшие его отойти от громовой машины в тот самый критический миг громового разряда (МОЛНИИ! Артисты, Ученые и Политики: контролируйте Мобильные и Эмоции!!! Такие наступили времена… Губернаторы поддержите ПИЯФ!
)
Крыпецкий старец Корнилий мог сделать предсказания о подобных возмездиях за две недели, заранее высказав просьбу к монахам собраться к определенному времени дабы молиться о спасении обители. Однажды, таким образом, они спасли Савво-Крыпецкий Иоанно-Богословский монастырь от удара молнии, который расщепил пять огромных берез на скотном дворе, но храм не затронул.
«Иеромонах Крыпецкого монастыря Иулиан поведал о. Амфилохию (Егорову) о том, как по молитвам о. Корнилия Крыпецкий монастырь был спасен от стихии. Однажды о. Корнилий сказал мне: «Иванушка, в такой-то день (а день назначил ровно через 2 недели!), когда отзвонишь к вечерне и подашь на «Господи воззвах…» кадило, сразу же приходи ко мне…». Когда наступил назначенный день, я по обычаю отзвонил к вечерне. Еще стоя на колокольне, обратил внимание на грозовую тучу, что повисла над Псковом… По дороге к о. Корнилию увидел, что грозовая туча покрыла уже монастырь. Его застал в келье в полном монашеском одеянии на молитве. Обратясь ко мне, о. Корнилий промолвил: «За грехи наши хочет наказать нас Господь. Становись вместе со мною, и будем молиться, да помилует Господь нашу обитель». И мы стали молиться. Страшный раскат грома заставил нас вздрогнуть. В первый момент показалось, что все в монастыре разрушилось. О. Корнилий, прервав молитву, сказал: «Слава Богу! Господь помиловал наш монастырь. Сходи-ка, Иванушка, на скотный двор, посмотри, что там случилось…». На скотном дворе я увидел, что пять громадных берез ударом молнии были расщеплены в мелкие щепы… «Этот удар был направлен на монастырь, но ради наших молитв Господь помиловал нашу обитель…» - тихо промолвил о. Корнилий»
Обошел подобным же образом пожар и прихожанку, которая по совету Корнилия в часы, когда полыхало Великое село, молилась Иоанну Богослову - сыну Грома. Благодаря вот таким предупреждениям, оставившим глубокий след в памяти Псковичей, феномен сбывающихся пророчеств Корнилия Крыпецкого стал предметом рассмотрения и Священного Синода.
Старец Корнилий ушел из жизни в тот год, когда был канонизирован Серафим Саровский. Причем и Серафим Саровский известен его завещанием, в котором он связал перезахоронение его мощей с возрождением России, также как и Корнилий Крыпецкий.
Мне думается они, тем самым, не столько предсказывали свою будущую Славу, сколько - обращали внимание на тему правильных погребений и точного, без упущений, исполнения завещаний предков во всех деталях, наиважнейшую для всех русских и возрождения России («Манчестер политика». «Проснувшаяся» в феврале в Британии статуэтка Осириса «потребовала» почитания Предков. В Москве «ответили»: Предки фараоны - мы»
)
Почти 90 лет, после революции и войн, предсказанных Корнилием, перечитывались его завещания - с целью исполнить их в точности.
А 23 июля 1997 года были, наконец-то, обретены мощи Корнилия, после предсказанного их забвения, сделанного самим старцем.
Над Крыпецким монастырем в день начала раскопок 22 июля - воссияла двойная радуга и было явлено гало:
«.Это редчайшее явление, о котором вспоминал отец Дамаскин, - в виде многоцветного ореола вокруг солнца носит название гало. Интересно, что оно сопровождало перенесение мощей святого Павла Таганрогского, прославленного в лике местночтимых святых Ростовской епархии 22 июня 1998 года» - так пишут об этом в истории Крыпецкой обители.
«22 июля - день обретения святых мощей преподобного Корнилия Крыпецкого»
И 22 июля день Магдалины с горы Камель, где была пещера пророка Илии.
Явление же гало, действительно, редкое. Я видела такое гало один раз - 16 июня 2013 года в Петербурге (
).
Именно это петергофское гало, когда я шла к капелле Великого Князя Александра Ярославича Невского, побудило меня написать статью:
«Орден Данеброг» и «Орден Слона» в России. Великие и Мудрые: Вельфы, Ярославы, Вальдемары и Ярославичи, вдохновенные Небом, - против сарацин»
Статья посвящена небесному знамению - явлению на небе Красного флага с белым крестом, ставшего Знаменем Данеброг - Орифламмой.
Произошло это в битве у Люндамиссе, где в Эстонии высадились войска Вальдемара II.
Интересно, что именно в Эстонии, в первую очередь, особый интерес вызвало завещание Корнилия Крыпецкого:
«Хотя… многие члены Собора были склонны скорее усомниться в достоверности «пророчества-завещания» блаженного монаха, однако нашлись сердца, которые откликнулись на доклад отца Симеона.
Протопресвитер Алексий Ионов писал, что первым, от кого он «услыхал имя блаженного монаха Корнилия, был митрополит Сергий, Экзарх Латвии и Эстонии. Когда я, священник-миссионер, осенью 1941 года по делам Миссии вернулся из оккупированного германскими войсками Псковского края в город Ригу, Владыка Сергий в личной беседе со мной спросил меня: «А не слыхали Вы в тех местах о блаженном монахе Корнилии? У нас (в Москве) говорили, что если найти могилу этого старца и переложить его гроб, неправильно опущенный в землю, то все бедствия России «кончатся»… Нашли бы Вы эту могилу! Кто знает судьбы Божии…».
О «пророчестве-завещании» блаженного монаха Корнилия уведомили Великую Княгиню Елизавету Федоровну во время ее паломничества к псковским святыням.
Крестьянин Василий Графов, свято веривший в старца Корнилия и не единожды обращавшийся в Синод, смог вручить «в собственные руки, Ея Императорскому Величеству Великой княгине Елизавете Феодоровне» свои записи о старце.
9 августа 1916 года посетила обитель воспитанница Елизаветы Федоровны, Великая Княгиня Мария Павловна младшая, которая еще раз на месте удостоверилась в народном почитании старца и услышала о его пророчествах.
Святая преподобномученица княгиня Елизавета после революции писала к Святейшему Патриарху Тихону о блаженном праведнике монахе Корнилии Крыпецком, призывая Святейшего исполнить волю старца о правильном его погребении.
Из-за особого отношения народа к погребениям, а можно сказать народной интуиции или коренной памяти русского народа в завещании - пророчестве Корнилия Крыпецкого была выделена именно тема погребения.
Однако, если перечитать его завещание, то далеко не все в нем исполнено. Поют ли ему тропарь, который он сам провел ещё при жизни.
Служат ли ему панихиды.
« У преподобного Саввы - молебны, а у старца Корнилия панихиды служились»
Я не видела в Савво-Крыпецком монастыре Иоанна Богослова храма на могиле Корнилия Крыпецкого.
Тогда как он писал:
«Монастырь наш станет Лаврой! На могиле моей поставят храм, в котором будут совершаться ежедневные службы».
Священники и монахи Савво-Крыпецкой обители трепетно и кропотливо собирают все свидетельства о сбывшихся пророчествах Корнилия Крыпецкого.
Однако, мне кажется, что главное они уже собрали. И надо только исполнять:
«Поминать за тремя Святителями во всех церквах имя Святого Пророка Божия Илии, и тогда будет мир и благодать Божия разольется по всей земли, и будет великий урожай хлеба, такой, которого никогда и не было».
Ниже я представляю пророчества Корнилия Крыпецкого о России, историю неоднократных попыток исполнить его волю во время гражданской и Великой Отечественной войны, а также - прославления в лике Псковских Святых из книги «Крыпецкая обитель» Иоанно-Богословского Савво-Крыпецкого монастыря
Пророчество о падении Царского дома Романовых
В 1900 году, за 17 лет до свержения дома Романовых, о. Корнилий сказал: «Не будет у нас Царя! Сменят его, как плохого хозяина…»
Предсказание начала и окончания бедствий для России
Похоронят меня, говорил, вся Россия заплачет. Умер в 1903 году, 28 декабря, на четвертый день Рождества Христова, за год до начала Русско-японской войны.
Пророчество о бедствиях России
Близкие знакомые о. Корнилия Мария Петровна Петрова, дочь священника п. Сиротина, что под Псковом, и некая Ксения из д. Подборовье слышали от него пророчество о тяжких временах для русского народа: «Такое тяжелое время будет, какого еще не было никогда на Руси», - говорил им о. Корнилий.
Преподобный высоко чтил память пророка Ильи. Приходивших к нему побуждал молиться этому ветхозаветному праведнику. «А то плохо будет», - говорил старец. Из ходатайства Василия Графова, поданного в Священный Синод, мы узнаем, что преподобный призывал к тому, чтобы «имя Илии пророка во всех церквах поминали на отпусте священники: когда поминаются имена трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго и Николая Чудотворца и за ними поминать во всех церквах имя Святого Пророка Божия Илии, и тогда будет мир и благодать Божия разольется по всей земли, и будет великий урожай хлеба, такой, которого никогда и не было» 9
Первая Мировая война, которая явилась прологом кровавой революции в России? была объявлена 19 июля по старому стилю - в канун Ильина дня…
Преподобный Корнилий, как и пророки древности, как и многие наши старцы, предупреждавшие о «године гнева Божия», был «гласом вопиющего в пустыне» - предупреждения не были во время услышаны, завещание не было исполнено, - и сбылось все самое худшее из предсказанного.
Было открыто преподобному и разорение родной обители, об этом он так же с болью сердечной предсказывал близким людям.
Предвидение своей смерти и неправильного погребения
Анна Федорова была у него перед самой его кончиной. Собралась домой, а он и говорит: «Погости Аннушка, поухаживай, скоро моя смерть». Не осталась Анна: побоялась отца. А о. Корнилий через два дня и умер…
Говорил ей о. Корнилий и о том, что тело его не опустят в землю в день отпевания. И действительно, гроб старца после отпевания не сразу был предан земле, потому что о. настоятеля не было тогда в монастыре. На время гроб поставили в склеп, под часовней. «Я пришла, - рассказывала Анна Федорова, - помолилась, гробу его поклонилась».
Настоятеля не дождались, и хоронили его монастырские работники, которые из-за какого-то поругания над старцем положили его головою на север. Так исполнилось пророчество о. Корнилия о своем необычном погребении.
Василий Графов в прошении в Синод цитирует точные слова предсказания старца с личным подтверждением того, что сбылось: «Я скончаюсь вся страна заплачет, ко дню моего погребения пребудет Владыка (и точно прибыл во Псков еп. Арсений), в тот год хлеб будет дешев: мера ржи 65 будет. А потом будет в России бедствие. Я прошу, чтобы меня положили в гроб чисто на восток. Но я знаю, что не положат меня братия по моему желанию, и в обители будет убийство, война »10
О том, что последовало за прошением Василия Графова в высшую церковно-административную инстанцию, мы узнаем из того же архивного дела - рассмотрение вопроса поручили епархиальному архиерею, а он в свою очередь поручил дознание игумену монастыря. Вскоре в Синод пришел отчет-донесение:
«Первое прошение Графова на имя обер-прокурора было переправлено 19 марта 1913 г. епископу Псковскому Евсевию 17 сентября 1913 года. Епископ Псковский и Порховский Евсевий отвечал обер-прокурору в связи с полученными от него 3 прошениями В.Графова, в которых излагалось, что «…7 лет тому назад умер монах Крыпецкого монастыря Корнилий; он по святости своей жизни имел от Бога дар пророчества; пред смертью своею он просил похоронить его на Крыпецком монастырском кладбище лицем на восток, так как на означенном кладбище кладут покойников неправильно - головой на север, а так же, чтобы во всех церквах на отпустах поминали после трех Святителей и Николая Чудотворца - пророка Божия Илию, а если это не будет исполнено, то будет великий и всемирный голод и мор. Посему Графов просил сделать распоряжение - переложить монаха Корнилия лицем на восток и поминать пророка Илию на отпустах. По сему прошению Консистория потребовала от благочинного мужских монастырей и настоятеля Крыпецкого монастыря справку о том, было ли что известно о том, о чем писано в прошении Графова. На это благочинный архимандрит Никодим донес, что ни ему, ни настоятелю Крыпецкого монастыря ничего не известно о том, что писано в прошении Графова относительно покойного монаха Корнилия. Вследствие сего прошение Графова, за недоказанностью прописанного, по постановлению Епархиального начальства оставлено без последствий, о чем объявлено благочинному и просителю чрез полицию. Затем, крестьянин Графов подал мне четыре прошения - одно 8 марта и три 13 марта сего 1913 года о том же, только в двух прошения прописал - какие предсказания делал монах Корнилий. Кроме того, г.товарищ обер-прокурора Святейшего Синода при отношении, за №3090, препроводил мне на мое усмотрение прошение того же крестьянина Василия Графова об исполнении завещания скончавшегося в 1903 году в Крыпецком монастыре, старца монаха Корнилия, касательно его погребения и поминовения на отпустах пророка Илии. Вследствие сего Епархиальным начальством было предписано благочинному мужских монастырей архимандриту Никодиму произвести дознание по настоящему делу. Спрошенные на дознании как сам проситель крестьянин Василий Графов, так и указанные им свидетели крестьяне: Анна Степанова, Ксения Кириллова и Яков Михайлов подтвердили прошение Графова; из них Иван Алексеев присовокупил, что когда он, показатель, вместе с монахом Корнилием ходил по сбору пожертвований на монастырь и крестьянин деревни Великого села Севстьян Михайлов отказал в пожертвовании, то монах Корнилий сказал, что из дома Михайлова вылетит красный петух и действительно впоследствии сгорел дом Михайлова. При этом свидетели присовокупили, что они не были при погребении названного монаха, и не видели в какую сторону лицом он погребен. По осмотре благочинным мужских монастырей с настоятелем Крыпецкого монастыря 3 апреля 1913 года могилы монаха Корниилия, оказалось, что по внешнему наружному расположению могилы, можно заключить, гроб монаха Корнилия поставлен по христианскому обычаю правильно, а именно к востоку лицом. На предложенные тогда же вопросы о жизни монаха Корнилия и о том, не отличался ли он даром прозорливости, никто из братии ничего особенного не заявил, кроме того, что названный монах Корнилий вел благочестивую жизнь. Посему осматривавшие могилу и братия монастыря нашли неудобным беспокоить тело монаха Корнилия раскапыванием его могилы. Затем, были допрошены выбывшие из Крыпецкого монастыря бывший настоятель сего монастыря, а ныне настоятель Торопецкого Троице-Небина монастыря игумен Евстафий и иеромонах Мефодий (ныне настоятель Никандровой пустыни) - они показали: первый из них, что он 10 лет жил вместе в одной келии с монахом Корнилием, который жил просто, старался казаться ниже и меньше всех, имел почитателей, которые считали его святой жизни, при погребении его не присутствовал. Последний сказал, что монах Корнилий был обыкновенным человеком, ничем не отличался от прочих монахов, он, как и другие, мало-мальски воздерживался от излишества в жизни и что предсказаний у монаха Корнилия было немало, но «это вернее были причуды его психики»; когда хоронили сего монаха, он, показатель, был в городе Пскове и поэтому не видел, как он похоронен, но полагает, что лицом на восток, как и всех прочих умерших кладут по христианскому обряду.
По рассмотрении сего дела, консистория … определила: признать прошения Графова неосновательными и оставить таковой без последствий. Настоящее постановление Консистории мною утверждено. В виду вышеизложенного я полагал бы возвращаемые при сем прошения крестьянина Графова не заслуживающими уважения.
Призывая на Вас Божие благословение, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Высокопревосходительства, милостивого государя, покорнейшем слугою Евсевий, Епископ Псковский и Порховский».
31 октября 1913 года синодальный обер-прокурор В.К.Саблер писал епископу Псковскому: «Соглашаясь с изложенным в отношении от 17 минувшего сентября за № 14675 отзывом Вашего Преосвященства о признании ходатайства крестьянина дер.Овсищи Псковоградской волости, Псковского уезда, Василия Семенова Графова о содействии к исполнению завещания скончавшегося в 1903 году в обители преподобного Саввы Крыпецкого, старца Корнилия не заслуживающим уважения, имею честь покорнейше просить Вас, милостивый Государь и архипастырь, не отказать в зависящем распоряжении к постановлению о том в известность названного просителя. Испрашивая молитв Ваших, с совершенным почтением и преданностью имею часть быть Вашего Преосвященства, милостивого Государя и архипастыря, покорнейшим слугою» 11
«Несть пророка в своем Отечестве»…
Попытка выполнить волю прп.Корнилия после революции
Продолжение по ссылке
Сегодня, 22 июля, в среду, в Иоанно-Богословском Крыпецком монастыре отмечают день обретения мощей св.прп.Корнилия Крыпецкого.
Митрополит Псковский и Великолукский Евсевий совершил Божественную литургию с праздничным молебном и крестным ходом в этой обители, сообщает информационная служба Епархиального управления (www.pskov-eparhia.ellink.ru). По окончании Богослужения в трапезной монастыря состоялась праздничная трапеза, на которую были приглашены все богомольцы, приехавшие в обитель на праздник.
Дни памяти преподобного Корнилия были установлены дважды в году: 28 декабря по старому стилю /10 января по новому стилю - день преставления и прославления святого и 9 июля по старому стилю / 22 июля по новому стилю - день обретения мощей святого.
Удивительный подвижник жил в Крыпецком монастыре во второй половине XIX века незадолго перед Октябрьской революцией. Это был уроженец Псковского края, из деревни Великое Село Псковского уезда, блаженный монах Корнилий, имя которого стало известным многим в связи с его примечательным «завещанием»-пророчеством о своем погребении «головой на север».
Слова монаха Корнилия - «и будет это (погребение) на бедствие России» - не могли не вызвать интереса к личности смиренного инока, дерзновенно связывавшего образ своего погребения с судьбой одного из величайших государств мира, тем более что отец Корнилий утверждал, что все бедствия России окончатся, как только его тело будет правильно переложено, то есть лицом на восток. В миру монаха Корнилия звали Лукой. С трех лет он был наделен необычным даром прозорливости и ясновидения. Любил посещать храм Божий. Будучи пастухом, Лука часто оставлял свое стадо на волю Божию, а сам уходил к церковной службе.
И его стадо не разбегалось. «Сам Бог пас его коровушек», - говорил псковский юродивый болящий Матфей (40 лет пролежал на одре болезни, без движения. Обладал даром прозорливости). С детских лет Лука любил брать на себя чужие грехи. Все ребячьи проделки, шалости своих сверстников обычно он приписывал себе. «Бывало, вытащат ребятишки в огороде у кого-нибудь бураки, а он уже кричит: «Это я, это я!» Ну, конечно, его и ругали, и наказывали», - рассказывал Василий Графов, который лично хорошо знал отца Корнилия и был его глубоким почитателем. Молодым юношей Лука поступает в Крыпецкий монастырь, где принимает монашеский постриг с именем Корнилий в честь святого Корнилия Сотника (память 13 сентября). В обители отец Корнилий нес различные послушания: пас коров, собирал пожертвования, был гостинником.
Была у блаженного старца великая любовь к людям. Всех приходящих к нему чем-нибудь всегда угощал. Приходящих к нему называл: «Детушки мои...» Любимым изречением старца было: «Другому пожелаешь - себе получишь!» Собирая на монастырь, отец Корнилий собирал обыкновенно больше всех. Но и способы сбора у него были особенные. «Бывало, приедет на Талабские острова, - рассказывала его односельчанка Анна Федорова, - сядет в какой-нибудь избе под иконы и начнет молиться - поминать усопших. Всех помянет. И откуда он знал имена? Ну, рыбаки и несут ему снетки в благодарность. Ему и ходить не надо...» Часто старец брал руку приходившего к нему, ощупывал ее и как будто гадал, начинал говорить «на пользу». Предсказывал «и смерть, и богатство, и счастье, и горе...» «А мне, - свидетельствовал Василий Графов, - отец Корнилий говорил: «За руку беру - для отвода... Я ведь и так знаю...» Имел простой нрав. А по преподобному Иоанну Лествичнику - это самое главное в духовной жизни. «И с пьяницей посидит, бывало, никого не осуждал. Был очень радушен».
Отец Корнилий нес в своей жизни необычный подвиг Христа ради юродства. На нем исполнились слова святого апостола Павла: «Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну... Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? ...немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков... Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (I Кор. 1,19, 20, 25, 27). Вот, например, как отец Корнилий предсказал смерть своего односельчанина С, занимавшегося извозом. Однажды С. куда-то отвозил отца Корнилия. Блаженный по дороге трижды вываливался из саней в глубокий снег. Поведение старца для С. осталось загадкой. Он обо всем рассказал своим домашним. Прошло несколько дней, и все прояснилось. С, возвращаясь домой в нетрезвом состоянии из города, выпал сам из саней и замерз в открытом поле.
У отца Корнилия много было почитателей. Старец имел благодатный дар дерзновенной молитвы, исцеления и прозорливости. Вот несколько случаев из его жизни, описанных современниками. Крестьянка Устинья из деревни Великое Село вспоминала о том, как произошло исцеление слепой девочки: «Взял он ее ручку и повел на озеро. Омыв ее глаза водою из озера, сказал: «Это святая вода»! На следующее утро прозревшая отроковица просила отслужить благодарственный молебен преподобному Савве и здоровой вернулась домой». Однажды отец Корнилий сказал монахам: «Будет у нас несчастье, молния разобьет наш монастырский погреб». Посмеялись только монахи. Вскоре же ударом молнии погреб действительно был разбит. В 1900 году, за семнадцать лет до свержения Дома Романовых, старец сказал: «Не будет у нас царя! Сменят его, как плохого хозяина».
Отец Корнилий предсказал день и час своей смерти.
Перед смертью просил Василя Графова сходить к благодетелям: «Скоро умирать буду. Пусть придут попрощаются!» Предвидел-пророчествовал о том, что предадут его земле не по чину Православной Церкви, а головой на север, и с этим связывал будущие бедствия для России. «Похоронят меня, - говорил блаженный, - вся Россия заплачет». Кончина старца наступила 23 декабря 1903 года, за год до начала Русско-японской войны. Не с этого ли времени стала «плакать Россия»? Но блаженный монах Корнилий предсказал и конец этих бедствий. «Когда тело мое переложат, как следует, тогда и окончатся бедствия России». Несколько раз повторялись попытки исполнить волю почившего старца. Все они были по Божьей воле обречены на неудачу. Обрести останки блаженного монаха Корнилия и правильно их переложить удалось только после того, как монастырь вновь стал действующим. 22 июля 1997 года состоялось долгожданное обретение останков старца, которое сопровождалось чудесным дождем среди ясного неба и яркой радугой. Останки отца Корнилия были перенесены в храм, для них была устроена дубовая резная рака. В Синодальную комиссию по канонизации святых Высокопреосвященнейшим Владыкой Евсевием, Архиепископом Псковским и Великолукским, Священноархимандритом Иоанно-Богословского Крыпецкого монастыря, были поданы материалы о жизни и почитании монаха Корнилия. 15-16 сентября 1999 года Синодальная комиссия тщательно рассмотрела предоставленные материалы.
По рассмотрении благочестивой подвижнической жизни монаха Корнилия, которую он провел в высоком подвиге Христа ради юродства, смирении, посте и послушании; его милости в отношении страждущих и помощи ищущим спасения, а также актов обильных чудотворений, явленных через него как при жизни, так и после кончины всем, кто с верою и любовию притекал к нему, Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II было благословлено прославление монаха Корнилия как местночтимого преподобного святого Псковской епархии. 28 декабря по старому стилю /10 января по новому стилю при огромном стечении почитателей отца Корнилия в Крыпецком монастыре Высокопреосвященнеишим Евсевием было совершено торжественное праздничное богослужение с чином прославления преподобного Корнилия Крыпецкого. Был отслужен первый молебен новому псковскому святому.
Преподобный Корнилий, в миру Лука, родился недалеко от Пскова в 1841 году. Он был самым младшим ребенком в семье, с рождения полуслепым. Слепота физическая сторицей окупалась духовным зрением. С малых лет отметили родители, что Лука обладает даром прозорливости. Видел он события происходящие в соседней деревне, равно как и то, что произойдет в ближайшее время. Он старался предупредить людей о грозящих им бедствиях. Очень удивительно, что маленькому ребенку присуще такое безграничное смирение и сострадание к людям. Терпел непонимание, а зачастую обиды и насмешки, но никогда, даже в душе своей, не отвечал он злом на зло. Жизнь его, не взрослого, а еще ребенка, можно считать жизнью по Евангелию. Во всех детских шалостях и проказах признавал себя виновным Лука, с радостью беря на себя чужие грехи. Он очень любил посещать храм и евангельские заповеди принял, как основу своей жизни.
В молодости он пришел в Крыпецкий монастырь и стал иноком Корнилием. В качестве послушания собирал пожертвования на монастырь и был настолько честен, что из собранных средств не тратил ни копейки даже на хлеб, ждал, когда предложат поесть. Был он как не от мира сего, поведением своим походил на простодушного, девственного душой и телом и ребенка. Многие из братии недолюбливали его, и сборы на храм у него были больше, и люди к нему шли, почитали его. Чтобы скрывать свои добродетели, он взял на себя тяжкую ношу - стал юродствовать. Странствовал он по разным местам для сбора пожертвований, наблюдал людскую жизнь, предсказывал им, учил почитать монахов, ужа тогда предвидя тяжелые времена для церковных людей.
Будучи определенным на послушание гостинника, опять всегда находился среди людей, для всех находилось у него приветливое слово, слово утешения и сочувствия. Многое предвидел юродивый, видел и смерть свою, что похоронят его не сразу и не по православному чину. Самое важное предсказание, что за смертью его последуют слезы для России, а как только переложат тело согласно чину, так и беды окончатся. Так и вышло, предали земле тело отца Корнилия не сразу, да и уложили головой на север, а не на восток. И вот приходят трудные времена для страны, Русско-Японская война, революция, Первая Мировая, гражданская. Много слез пролилось в России, как и было предсказано. Были попытки переложить тело по правилам и в 1918 году, и в 1943, но они потерпели неудачу.
Лишь в 1997 году останки святого были перезахоронены. Открыв могилу, присутствующие почувствовали необыкновенное благоухание, останки монахи поместили позже в новый гроб, а правую кисть в особый ковчег. С обретением мощей увеличился поток паломников из разных стран, монастырь вновь обрел свое величие и красоту спустя годы забытия. Все, как и предвидел отец Корнилий.
Как известно, Введенская обитель Корнилия Комельского взрастила в своих стенах многих иноков, которым в скором времени суждено было покинуть обитель пострига и основать новые монастыри; имена этих подвижников хорошо известны, и у историка Церкви может возникнуть обманчивое впечатление благостной гармонии, царившей между Корнилием и насельниками созданной им обители. Однако глухие свидетельства Жития преподобного, написанного его пострижеником Нафанаилом, говорят о принципиально иных взаимоотношениях, установившихся между рядовыми монахами, советом наделенных властью старцев и настоятелем монастыря.
Удивительно, однако обитель, устроенная молитвами и трудами преподобного Корнилия ‒ этот необыкновенно удачный административный и хозяйственный проект, возвысившийся над другими русскими монастырями своей эпохи и ставший центром притяжения наиболее талантливых, духовно одаренных молодых подвижников окрестных селений, – эта обитель в какой-то момент начинает свое существование опосредованно от преподобного, независимо от его прямой воли, и вступает в острый конфликт со своим устроителем. Однажды насельники Введенской обители почувствовали себя вправе не только оспаривать точку зрения Корнилия на внутреннее устроение основанного им монастыря, но и диктовать своему учителю условия, изменяя, в соответствии со своим пониманием целесообразности, как отдельные положения, так и общий дух Устава, составленного преподобным.
Обитель в какой-то момент вступает в острый конфликт со своим устроителем
В изображении конфликта настоятеля и старшей братии агиограф преподобного Нафанаил, находясь между молотом живущей под одним кровом с ним братии и наковальней железной и непреклонной воли преподобного, всячески стремится заретушировать размолвки, свести на нет существовавшие противоречия и представить разрыв Корнилия с основанной им обителью событием, обусловленным свободным выбором преподобного, а отнюдь не кознями враждебно настроенных монашеских группировок. Несложно понять книжника: Нафанаил, очевидно, не желал выносить из избы сор, который мог бы подорвать авторитет обители, а также боялся возможных репрессий со стороны Корнилиевых оппонентов, в руках которых в конечном счете оказалась, по всей видимости, Введенская обитель. В многолетнем противостоянии своенравию братии преподобный являл стойкость, силу характера и непреклонную волю, никогда не поддаваясь на провокации и игнорируя манипулятивные требования интриганов.
Что же давало Корнилию крепость в отстаивании своей правды? Без всякого сомнения, преподобный от природы был наделен сильной волей, а многие десятилетия, проведенные в сугубом монашеском подвиге, наполнили его духовной мудростью и дали чувство правоты, обоснованности тех требований, которые он предъявлял своим ропотливым ученикам. Наконец, деятельная инициативность по преображению окружающего мира, которая сопровождала Корнилия на протяжении всей его жизни, не раз помогала преподобному преодолеть кризисные ситуации: если задуманное не удается реализовать здесь, придется перенести свою деятельность в другое место. Однако думается, что основа этой крепости кроется в детских годах и воспитании, полученном юношей Корнилием в доме его отца.
Корнилий происходил из знатной семьи ростовских бояр Крюковых, а отец его Федор «не незнаем сый и самодержавному всея Руси». Стрый преподобного, брат его отца, Лукиан, «за много время дияческий чин державшу» при великой княгине Марии (в инокинях Марфы). В детском возрасте Корнилий вместе с родителями переезжает в Москву и со временем начинает помогать дяде в делах управления двором государыни: «бысть един от всех двора сея благоверныя великиа княгини Марии». С ранних лет Корнилий был вхож в княжеские палаты, и юность его протекала в изысканной роскоши. В молодости имея все мыслимые привилегии, Корнилий впоследствии с легкостью откажется от эфемерного блеска тленных мирских благ. Изведавший на своем опыте ненадежную радость богатства и знатного происхождения, преподобный не станет испытывать чувства неполноценности, ущербности и благоговейного трепета перед представителями власти и даже перед самим великим князем…
Личность мальчика во многом складывалась под влиянием дяди. Лукиан был для Корнилия примером в государственном служении, отношении к людям, поисках правды Божией и смысла жизни. Вот почему, когда дядя покидает Москву и устремляется в отдаленную обитель, Корнилий следует за ним. Так оба боярина Крюковы оказываются в стенах Кирилло-Белозерского монастыря.
К 1470-м годам, когда Корнилий пришел в Белозерскую обитель, Кириллов монастырь стал настоящим центром русского Православия, средоточием духовности и истинной школой преподобия. Корнилий, повествует Житие, проходит в обители разнообразные послушания, при этом занимается как тяжелым физическим трудом («кто бо не весть кириловския хлебни?»), так и переписыванием душеполезных книг: «сведетели ж сим книги его в Кирилове и ныне».
Авторитет преподобного Кирилла, в обитель которого Корнилий пришел через полвека после его смерти, незримо освящал его деятельность на протяжении всей жизни. Поэтому неудивительно, что, покидая Введенский монастырь на склоне своих лет, Корнилий «оставль монастырь и все строение и отиде в свое пострижение», где и затворился в отходной келье. По сути, Кириллов монастырь, «свое пострижение» – это была та же семья, что и семья родителей, бояр Крюковых, только вторая, духовная. Центром этого крепкого семейства был сам Кирилл, но в него входили и другие его ученики – преподобные Ферапонт, Мартиниан, Соловецкий чудотворец Савватий и многие другие. И эта вторая семья дала иноку Корнилию едва ли не более силы и стойкости в перенесении испытаний нелегкой игуменской доли, нежели первая, родительская, заложившая некогда фундаментальные основы его личности.
Семь лет Корнилий проводит в стенах обители пострига, после чего покидает Кириллов монастырь: «таже изыде блаженный… и по лествичному последованию вдаст себе странничеству, искый ползы отвсюду». На дворе 1484 год, конец XV столетия – благословенное время монастырского строительства, расцвет на Руси монашества, когда с каждым годом в лесных дебрях поселяются одинокие иноки, вокруг которых собираются для подвигов труда и молитвы жители окрестных деревень. Корнилий шествует от пустыни в пустынь, знакомится с уставом и обычаями уединенных скитов и общежительных киновий, задумывается о том, каким должен быть современный монастырь, иноки которого практикуют жестокое житие… Все эти размышления впоследствии войдут в знаменитый Устав преподобного, его завет инокам Комельского монастыря: так Корнилий, свидетельствует Житие, «ото всех приплоди семя веры и добрых дел».
Образованный инок знакомится с прославленным эрудитом и становится его сподвижником
В этих странствиях по русской земле Корнилий стремится посетить альтернативный московскому центр культуры и духовности – Великий Новгород. Представления о русском монашестве конца XV – начала XVI веков нельзя было назвать полными, не имея представления о быте и обычаях северных обителей, находившихся в административном подчинении новгородскому владыке. В те годы, когда Корнилий бродил по Святой Руси, новгородский владычний престол занимал преосвященный Геннадий, деятельный администратор и известный книголюб. Именно этот ученик Савватия Соловецкого впервые на Руси переводит полностью книги Ветхого Завета. На ловца и зверь бежит: образованный и книжный инок Корнилий в скором времени не только знакомится с прославленным церковным эрудитом, но и становится его ближайшим учеником, сподвижником.
Геннадий делает все, чтобы оставить Корнилия при себе: предлагает ему место в своем скриптории (род деятельности, в котором вполне реализуются его умственные способности), готов возвести инока в священнический сан, содействовать его росту во внутрицерковной иерархии. В заманчивых предложениях новгородского владыки перед тридцатилетним иноком открывались далеко идущие перспективы, реализация которых требовала от Корнилия всего лишь согласия стать городским попом, со временем, вероятно, игуменом. Более того – блеск и великолепие новгородской владычней кафедры, которая со временем должна была освободиться, сквозь неверную дымку десятилетий манили одаренного и высокородного клирика… В сознании Корнилия происходит кратковременная борьба между книжником-эрудитом, с одной стороны, и монахом-молитвенником, главный труд которого – созидание иноческой общины вдали от больших городов, – с другой. И второе, монашеское, призвание побеждает – Корнилий не желает становиться игуменом без монастыря, главная функция которого ‒ не окормление собранной в обители братии, а административная помощь владыке. Роль церковного функционера со смирением отвергнута.
В итоге преподобный, не теряя, впрочем, связи с Геннадием, удаляется в предместье Новгорода и устраивает первую пустынь. Архиепископ с пониманием относится к выбору, совершенному его учеником: Церкви нужны не только, да и, пожалуй, не столько книжники, сколько монахи, своей молитвой преображающие мир, его греховную природу. Геннадий всячески поддерживает начинание Корнилия, оказывает целевую помощь собранной им общине, часто призывает преподобного к себе на владычний двор для продолжительных духовных бесед.
Несомненно, личность Геннадия имела сильнейшее влияние на Корнилия. То благосклонное внимание, которым окружил преподобного новгородский архиепископ, содействовало росту уверенности Корнилия в своих силах, давало крепость и мужество в преодолении испытаний: ведь если однажды в тебя поверил сам владыка Геннадий, значит, ты действительно вправе стоять на своей правде в спорах с внутрицерковными оппонентами. Геннадий во многом занял в сознании преподобного вакантное место духовного наставника, ведь, при всем благоговении перед памятью о Кирилле, почивший игумен обители пострига не мог стать духовным отцом инока в полной мере. Однако когда Геннадий сам посетил преподобного в его пустыни и привлек вслед за собой толпы паломников, пожелавших поклониться епископскому любимцу, Корнилий, не желая жить в сиянии владычней славы («старец же тяжко сие быти помышляя»), глубоко чуждой преподобному, удалился в неизвестном направлении.
В московских пределах его знали слишком хорошо. Корнилий живо представлял в своем воображении реплики случайных прохожих: «Вот, вот идет боярин Крюков, бывший государев дьяк, вельможа, зачем-то оставивший двор и свет». В новгородских пределах также не было возможности уйти от славы: стоило Корнилию только показаться в каком-нибудь отдаленном уголке северно-русских земель, как случайно вблизи оказывался кто-то, кому было известно, что безвестный инок – ближайший ученик владыки Геннадия, его друг и наперсник. Вот почему Корнилий отправляется в Тверь, жители которой все еще сохраняли некоторую враждебность по отношению к москвичам и принимали минимальное участие в церковной жизни Новгорода. Здесь Корнилий устраивается вблизи Савватьевой пустыни в надежде проводить скромную жизнь безымянного инока, но кто-то из местных жителей все же узнает его.
В каком-то суеверном ужасе, спасаясь от молвы, следовавшей за ним по пятам и мешавшей уединиться для тихой молитвы и богомыслия, Корнилий приходит в Комельский лес. Здесь он вселяется в разбойничий вертеп, надеясь, что хоть теперь останется неузнанным: «и ту обрет храмину разбойничу и вселися в ню». Мужи кровей в скором времени дали о себе знать, но Господь хранил преподобного, и в конце концов шайка рассеялась, а предводитель был убит. Впоследствии Корнилий неоднократно возвращался сначала в свою одинокую келью, а после ‒ в едва зачинавшуюся пустыньку тяжко избитый. Временами казалось, что раны, нанесенные разбойниками, несовместимы с жизнью, однако преподобный всякий раз с Божией помощью выздоравливал, становился на ноги и продолжал свое многотрудное игуменское служение.
Ствол при полном безветрии упал на игумена, и земля обагрилась кровью
Вообще, преподобный часто расплачивался с бесами, силу которых он попирал своей молитвой и храмоздательной деятельностью, своим физическим здоровьем. Так, однажды, возвращаясь с некоторого лесного «орудия», Корнилий шел вслед за иноками, растянувшимися вереницей по узкой лесной тропке. Мощное дерево, росшее в чаще леса не одно столетие, тихо шелестело листвой, и монахи, привыкшие к мерному поскрипыванию иссохших ветвей и другим звукам летнего леса, мирно прошли огромный дуб, однако в то мгновение, когда с ним поравнялся сам Корнилий, ствол при полном безветрии упал на игумена, и земля обагрилась кровью: «братия бовси без вреда мимо идуща то древо, оному же яко пастырю в след братии идущу, падеся на него древо диавольским действом». Раны, полученные преподобным, были столь тяжелы, что в течение 12 недель Корнилий «бысть болезнуя близ смерти». И только три месяца спустя игумен пошел на поправку. Но этим несчастным случаем отнюдь не исчерпываются травмы, полученные преподобным: какое-то время спустя Корнилий «паде со стремнины», так что в итоге «возболе паче перваго и от сего едва смерти гонзну». Еще раз он вернулся в обитель, «главу язвену имея от падшаго древа». Однажды во время рубки леса Корнилий вместе с учениками собирал хворост для сожжения, «посеченный лес отребляющу». Уставшие иноки прилегли на опушке для краткого сна, когда преподобный поджег первую вязанку. Внезапно пламень окружил игумена со всех сторон, Корнилий стал уже задыхаться от едкого дыма «и не ведяше, камо гонзнути из среды огня». По милости Божией и молитве Корнилия, в критический момент задул сильнейший западный ветер «и учини путь, яко улицу».
Истинной причиной высокого травматизма Корнилия было, конечно, не пренебрежение техникой безопасности, а извечная схватка добра со злом, в которой преподобный активно и дерзновенно выступал на стороне добра.
Однако наиболее тяжелыми испытаниями, выпавшими на долю Корнилия, стали «наветы зависти и ненависти», внушенные ученикам преподобного злыми духами. Когда монастырь благоустроился, были выстроены церкви, кельи и хозяйственные постройки, насельники стали возделывать прилегающие к обители поля, настало время для формального упорядочивания жизни обители…
Нафанаил скрупулезно рисует перед своим читателем не только разные виды послушаний, в которых трудилась братия, но и схему расположения монастырских зданий. Корнилий, пишет агиограф, устроил «четвероюглен образ монастырю, келию к келии совокупль». Окна келий выходили во внутренний двор, в котором возвышались две деревянные церкви: первая ‒ Введения Богородицы ‒ и вторая ‒ Антония Великого. Так храмовый ансамбль стал абсолютной архитектурной доминантой обители и центром духовной жизни монастыря. Во внутреннем дворе находились также больница, поварня и хлебопечня; за пределами огражденного кельями пространства Корнилий велел выстроить богадельню.
Во время голода Корнилий устроил приют для младенцев, которых бросали у врат монастыря
Забота о сирых и убогих, помощь немощным мирянам «Бога деля» стала важнейшей составляющей жизни Комельской обители. Во время голода Корнилий не только кормил окрестных жителей, но и устроил целый приют для младенцев, которых отчаявшиеся матери бросали у Святых врат монастыря. Приюту было выделено одно из строений, тогда же были определены люди, по всей видимости, из вольнонаемных трудников, которым была поручена забота о брошенных детях. В непосредственной близости от монастыря преподобный выкапывает несколько больших прудов, вода которых могла использоваться для хозяйственных нужд. Взгляд на тихие заводи этих водоемов радовал глаз усталого работника на закате трудового дня, и в закатной тишине явственно раздавались звуки ударов о водную поверхность мощных рыбьих хвостов. Наравне с духовным преображением окружающей действительности Корнилий существенно изменял естественный природный ландшафт местности. Так Введенский игумен в управлении обителью показал себя деятельным администратором, крепким хозяйственником, человеком необычайно инициативным и успешным. Этого не могли отрицать даже самые непримиримые его враги.
Конечно, все строения обители являлись отнюдь не сразу, из году в год монастырь прирастал новыми зданиями, хозяйство ширилось и разнообразилось. В какой-то момент Корнилий осознал, что монастырь требует твердой управленческой руки, которая поможет и в дальнейшем сохранить жизнеспособность сколоченной сельскохозяйственной артели и поддержит строгую дисциплину среди насельников. Вот почему в определенный момент истории Комельской пустыни Корнилий сначала пишет, а потом и вводит в жизнь обители строгий общежительный Устав, составленный им на основании обычаев тех монастырей, которые довелось ему посетить в годы странствий по Руси. Впрочем, собрание предписаний Корнилия стало гораздо более строгим, нежели Уставы многих других монастырей того времени. Преподобный требовал от своих учеников не только безоговорочного послушания, но и полного отказа от какой бы то ни было частной собственности, запрещал инокам просить милостыню и продавать рукоделие мирянам.
Преподобный запрещал инокам просить милостыню и продавать рукоделие мирянам
Строгость Корнилиева закона отнюдь не искупалась необязательностью его исполнения, как это часто бывало на русской земле: игумен требовал неукоснительного исполнения своей воли и твердой рукой наказывал ослушников. Каждое, даже самое обыденное дело следовало начинать с благословения священноначалия. В том случае, если инок проявлял своеволие и самонадеянность, плоды его трудов, как бы хороши они ни были, браковались, а сам монах подвергался остракизму. Так, инок, однажды испекший хлебы без благословения Корнилия, вынужден был вывезти их за пределы обители и вывалить посреди большой дороги, чтобы и монастырские псы не прикоснулись к этому плоду губительного непослушания.
Инок, испекший хлебы без благословения Корнилия, вынужден был вывалить их посреди дороги
Тем временем росло недовольство братий, среди которых появлялось все больше ропотников. Чем туже затягивал Корнилий гайки, тем сильнее оно росло. Дело дошло до прямой клеветы и жалоб на имя самого великого князя! В этой ситуации Корнилий, замечает Житие, «яко камень адамант пребываше, в злых благодарствуя».
Здесь сталкиваются, по-видимому, два принципиально разных взгляда на управление обителью: первый, отстаиваемый Корнилием, – основатель и игумен обители один и единовременно имеет право и святую обязанность решать все насущные вопросы монастырского быта: административные, хозяйственные, кадровые. Эту точку зрения можно было бы назвать монархической или самодержавной. Согласно второй точке зрения, которой придерживались оппоненты Корнилия (и, по всей видимости, они составляли крепкую группу единомышленников), монастырь – организация, управление которой должно производиться на демократических началах, а должность игумена во многом номинальна, поскольку настоятель – лишь первый среди равных. Недовольство «демократов», вероятно, зиждилось во многом на неприятии строгих предписаний Корнилиева Устава. Впрочем, напрямую об идейных противниках Корнилия агиограф нигде не пишет, суть их претензий можно определить по косвенным свидетельствам самого Жития.
Когда внутри-монастырская фронда обретает критически значимый в управлении обителью авторитет, Корнилий, не желая участвовать в изменении (на деле – смягчении) Устава, умывает руки – покидает Комельскую обитель. Здесь и далее Корнилий показывает себя последовательным нонконформистом: ни посулы безбедной жизни под крылом новгородского владыки, ни угрозы отдельных иноков, которые несколько раз поджидали игумена при выходе из монастыря, чтобы зарубить его своими топорами, не могут заставить Корнилия признать должным и закономерным то, что ему таковым не представляется. Поэтому преподобный избирает 12 учеников, которым и вручает управление монастырем (вы этого хотели – получайте!), тогда как сам удаляется безмолвствовать на Сурское озеро.
Впрочем, значительная часть братии сочувствовала игумену и готова была нести бремя строгого Устава. Эти иноки принимают весть об уходе старца из монастыря с горечью и сожалением, они же в скором времени посылают гонцов в новую пустынь «молити его, дабы не оставил их, чад своих сирых, яже собра». Посланные, очевидно, пытались задеть самые сокровенные струны в душе Корнилия, однако преподобный отрекается от сентиментальных воспоминаний о положенных в основание обители трудах и с суровым прагматизмом отказывается от возвращения. Видимо, в его отношениях с насельниками уже был пройден тот предел, «его же не прейдеши», который допускал возможность возвращения на круги своя.
Уже великий князь Василий III, останавливаясь в Комельской обители по дороге в Кириллов монастырь, задает инокам вопрос, «коея ради вины отиде Корнилие в пустыню, благочестивым ли помыслом или некоего ради неустроения». Братия ничто же сумняшеся отвечают, что Корнилий «любве ради Христовы отиде», впрочем, многие из них молят князя воздействовать на игумена, понудив того вернуться в обитель, пускай и против его собственной воли. По иронии судьбы попытка Корнилия скрыться от гнетущей его славы и внимания властей предержащих в вертепе комельских разбойников не удается! Не имея возможности противоречить самому князю, Корнилий нехотя возвращается во Введенскую обитель, однако в самом скором времени ходатайствует себе позволение уйти на покой, «предлагая старость и немощь, и не могущу ему строити монастыря». Как уже было сказано выше, точка невозврата уже была пройдена, и всякая попытка переосмысления отношений с советом монастырских старцев казалась Корнилию неуместной. Так или иначе, преподобному со временем удалось склонить властителя на свою сторону, и в скором времени Корнилий уходит в пустыню, которой благодетельствует сам князь, и сил, которых не хватало совсем недавно на управление уже благоустроенным монастырем, оказывается достаточно для того, чтобы выстроить новую обитель.
Однако для освящения новой церкви Корнилию, доброму знакомцу государя, требовалось благословение самого князя. Преподобный отправляется в Москву и обращается к Василию без обиняков, прося разрешения на устроение новой обители вокруг нового храма. И когда Василий отказывает («князь же великий помяну моление и слезы братии, еже моляху его в манастыри понудити отца их Корнилия пребывати с ними»), преподобный исчезает без вести, скрываясь сначала в Москве под кровом одного из своих доброхотов, а после поселяясь инкогнито в Троицкой обители преподобного Сергия. Но и теперь, как и прежде, Корнилию не удается в долгом времени сохранить свое местонахождение в тайне. Василий таки убеждает Комельского игумена в необходимости вернуться в свое детище.
Удивительно не только то, с каким упорством уклоняется сам Корнилий от возможности возвращения в свою обитель, но и то, как настойчиво требует этого от него часть братии. Очевидно, среди насельников монастыря были как те, кто глубоко симпатизировал преподобному устроителю обители, так и те, кто писал против него злостные кляузы князю (конечно, до той поры, пока явная благосклонность Василия игумену не стала общеизвестным фактом). По возвращении Корнилия игумен Кассиан, говорит Житие, «устыдеся отца, остави игуменство»; впрочем, это инспирированное Василием возвращение не было последним. Несколько лет спустя Корнилий покидает обитель, чтобы доживать остаток жизни в монастыре пострига, в обители преподобного Кирилла… И вновь возвращается (уже только на покой), ставя условие, что игуменом обители станет его ближайший ученик и единомышленник Лаврентий.
Преподобный умирает совсем скоро, в четвертую неделю «по Пасце» 19 мая 1537 года, выстрадав блаженную кончину в кругу преданных ему иноков, окруживших его заботой и почтением на склоне его последних дней.
Удивительно, но в среде строптивой вольницы комельских монахов, которые своей дерзостью понудили Корнилия искать другого места для подвига, покинуть стены основанного столькими трудами монастыря и воистину лишь в страшном сне видеть час своего возвращения, росли и мужали такие иноки, как преподобный Филипп Ирапский, Кирилл Новоезерский, Иродион Илоезерский, Зосима Ворбозомский, Геннадий Костромской, да и многие другие достойные молитвенники, имена которых история не сохранила. Преподобный Корнилий Комельский по праву считается одним из наиболее искусных средневековых духовников, взрастивших в стенах своей обители целую плеяду преподобных игуменов. Как же сочетается это представление о Комельской обители как о высшей школе преподобия со свидетельствами о внутренних нестроениях в монастыре, латентном противостоянии части насельников игумену?
Это мнимое противоречие разрешается тем, что духовное мастерство Корнилия, его прямой и цельный характер, делая одаренных совершенными, становилось мучительным и неприемлемым для самонадеянных и ленивых. Ошибочно полагать, что монах, некогда перешагнувший порог обители и принявший в ней постриг, уже сделал свой выбор окончательно и бесповоротно; вслед за этим, важнейшим, выбором незамедлительно последует другой, за ним – третий. И так без конца. Решать, куда идти в дальнейшем: стать ли верным учеником игумена, примкнуть ли к группе недовольных интриганов, авторов разоблачительных посланий князю, ‒ всегда предстоит самому иноку: вольному воля, спасенному – рай.
